Эта сцена в фильме «Дух улья» вызывает у меня сильное волнение:

Главный герой, немолодой женатый мужчина, выходит из дому в раннее сумеречное утро. На нем серое, как вокруг туман, пальто. За своей спиной он оставляет большой, двухэтажный дом, где они с женой, дочкой и кухаркой уединенно живут. Он выходит за дверь и идет к воротам. Сверху, из окна второго этажа, показывается его жена. Она заметно моложе; и по сюжету, влюблена в другого мужчину, которому пишет — а потом сжигает — письмо. Жена окликает мужа, тот поворачивается: у нее в руках шляпа, которую он, судя по всему, забыл надеть. Она бросает ему эту шляпу в руки, он надевает и уходит. Женщина через открытое окно смотрит ему вслед.

***

С Д мы познакомились совсем юными, мне было 19, а ей 18 лет. Спустя несколько месяцев знакомства мы начали жить вместе. Это был первый опыт отдельного от родителей проживания.

Однажды к Д приехала подруга и остановилась на несколько дней у нас.
В то утро Д с подругой собирались пойти гулять. Я почему-то не хотел пойти вместе с ними. Подруга уже вышла за дверь, через коридор, в глубину подъезда. Д что-то долго искала и начала спешить. Я стоял рядом с ней в прихожей. Она поцеловала меня, сказала что-то на прощание и выбежала за в коридор. Через полуоткрытую дверь я смотрел, как она уходит.

***

В детстве мой отец часто уходил на работу вечером — у него были ночные смены. Поэтому в момент, когда он уходил, мы с матерью были дома. Когда он стоял в прихожей, собранный и вот-вот готовый выйти, мать, если она не была на него зла, шла провожать его на работу. Она целовала его на прощание, говорила, что любит. Я делал то же самое.

Время, когда отец стоит так в прихожей, вызывает волнение. Своей головой он загораживает лампочку. Отец наклоняется, чтобы меня поцеловать. Я чувствую его щеку, свежевыбритую; она колется. Мать несет кошку, чтобы та попрощалась с отцом. Он нехотя (так только кажется) целует кошку. Мать говорит отцу: «Мы тебя любим. Аккуратно» или «До завтра! Будь осторожен»

Отец уходит, дверь закрывается, выключается свет в прихожей.

***

Когда я сквозь полуоткрытую дверь смотрю, как Д уходит в глубину коридора, я негромко ей говорю: «Я тебя люблю. Аккуратно!»

Она поворачивает голову, она удивлена. Я, кажется, что-то еще говорю в смущении, закрываю дверь. Когда мне становится так не по себе, у меня краснеют уши, я чувствую, как они горят. Не помню, горят они или нет в тот момент, когда я только-только закрывал дверь. Горит или нет свет в прихожей.
Я могу что-то придумать, чтобы ответить на вопрос, зачем я это сказал. Но я не уверен, что мне важно — хотя и страшно об этом сказать, — любил ли я своего отца или Д в тот момент, когда они как бы одновременно (как два наложенных друг на друга полупрозрачных кадра) выходят за дверь.
И, возможно, не так важно, что я на самом деле чувствовал к ним все то время, когда они были рядом.

Я только помню — или впервые вижу сейчас — все это как единородное явление чего-то другого. Того, что никак не связано с героем фильма «Дух улья», Д, моим отцом.